Маленькая история о Смерти
На улицах множество праздных гуляк
В одночасье потратят все то, что скопили.
Аллюзия счастья покроется пылью
Назавтра, когда обнаружат изъян
На банковских картах, лимитных кредитках.
Глас совести громче с похмелья приходом.
Вчерашние праздники пахнут бессилием
В преддверии будней, где нужно работать.
Отринув законы и своды традиций,
Так ладно шагающих в ряд с выходными,
Сообразно логике - напиться, забыться;
Я выбрал второе, без толики сини.
Неисповедимы пути у ботинок,
Шуршащих по снегу резиною зимней.
Обитель покоя сознания покинув,
Пришел к рукотворной огромной плотине.
Воистину гений приматов всесилен!
Река превращается здесь в водопады,
Минуя преграды, что ей опостылят,
Зимой дышит жизнью и бьется о камни.
Течение безумно клокочет и злится,
Ругает погоду, не думая сдаться.
Порой несуразно, но так органично
Сквозь снег представляются эти контрасты.
Разлочена пачка. В руках сигарета.
Танцует с порывом ветров в потьмах пламя,
Как старое знамя увядшего лета,
Как шрамы, что напоминают о ранах.
Укол никотином дает ходу мыслям,
Вид дыма взывает к пустой ностальгии.
О том как стремительна кажется жизнь
На исходе пути, прямо перед могилой.
Снежинки, ложась, на холодную землю,
Рисуют узором вопрос для раздумий.
В бесчисленном омуте счастья в преддверии
Вкус к жизни теряется, становится тусклым мир.
Ведь ситуации часто бывают разные,
И тот корабль, что непотопляемым слыл,
В результате банально ломается,
Врезаясь в лед хладной судьбы.
Он тонет. И здесь не до паники
Его увлекает к себе океан.
Нет больше ни островов с пальмами,
Нет дальних прекрасных стран.
Есть только корабль и айсберг.
Есть я и нелегкая жизнь…
Сомнением, горем охвачен,
Навязчивым рвением вниз
Прыгнуть. Вдруг боли там нет?
В момент, в одночасье, в миг,
Все лучше решением своим, умереть,
Чем жизнь прожигать и уйти как старик.
Я выбрал давно и решил бросить кости,
Предавшись азарту и победив рок.
Сквозь наледь перил две ноги перебросив,
Вниз скинул окурок. Теперь я готов.
Вполне вероятно был прав мудрый Ницше,
Лаконично раскрыв оптики алгоритм,
То ли психосоматика, то ли самовнушение,
Но бездна действительно снизу глядит
На меня. Не моргнув ни разу,
Потворствуя усилиям глупой игры,
Из темных глубин появляется Гадес,
Потерявших свой путь он в объятья манит.
Рука смотрит вниз, ожидая вторую,
Вербально ее убеждая на смерть.
Инстинкт не желает прыжка ни в какую,
Цепляясь за жизнь… Жить и просто терпеть?
Терпеть рассуждения простоватых философов?
Терпеть унижения, побои, тычки?
Пространства аннексию, сотни вопросов
О том, почему не такой как они?
Напрасно менять смысл воли и жизни!
Насильно меня не удастся сломать!
Лицо не рисует улыбок эскизы,
Спектакль окончен и сыгран финал!
Ход разума томно плутая во мраке сомнений,
Плодя отговорки. Словно алчущий ворон,
Проворно цепляясь на солнце весеннем,
Увидев под снегом серебряный ворох,
За причину не прыгать в объятья пучины.
В надежде на силы все изменить,
Но слишком туги обстоятельств вериги
Свобода теперь лишь в объятьях у тьмы.
Колени дрожат, зубы мерно бьют в такт им,
Секунды собой заменили часы.
Какой-то прохожий меня кликнул сзади,
И я, оглянувшись, на месте застыл.
В потертом коричневом теплом пальто
Сквозь толстые ставни стеклянных очков
Старик с бородой и корявым лицом
Взирал на меня, бередя мой покой.
Нелепо шагая, пыхтя и кряхча,
Приблизился медленно к краю перил.
Он вниз посмотрел, головой покачал
И голосом мрачным устало спросил:
«Оно тебе надо, дружок? Холода!
Прогноз обещает быть в ночь как зимой
Купаться уж поздно, замерзнешь! Беда!
Ты все это брось и иди-ка домой!»
В глазах его странный чарующий блеск,
Что редко встречаешь во взгляде людей.
И как он вообще на плотину залез?
Зачем ему я? Шел б дорогой своей…
И ощетинившись, будто раненный еж,
Я, посмотрев на него, прошептал:
«А вам то какое здесь дело, с того
Резонов моих совершить тут привал?»
Старик улыбнувшись, достал портсигар,
Оперся на поручни и закурил.
«Мой друг дорогой, я ведь тоже устал
Жить дальше, пожалуй, и нет больше сил!
Ты думаешь, я, не рассматривал путь,
Такой соблазнительный, легкий подчас?
Всего ничего, только вниз сигануть.
Закончится жизнь, ну а с ней и печаль…
Но вечность, скажу, перспектива не та,
Что можно избрать крепким трезвым умом.
И даже когда мне судьба не мила,
Я с ужасом помню о мире другом».
В недоумении я молча поник,
Стараясь в словах разыскать здравый смысл.
Подумал, что бредит в болезни старик,
Поэтому так формирует он мысли.
Но что-то внутри повлекло диалог,
Который сейчас вспоминаю порой,
В часы когда беден, когда одинок,
В минуты, когда не в ладах я с собой.
Перекинув вальяжно над поручнем таз,
Почувствовав хладную озимь перил,
Доверчивым взглядом сверля старика,
Его я сквозь зубы нарочно спросил:
«Почтенных годов, что таит седина
Мне вряд ли удастся в дальнейшем узреть.
Извилистый путь и дорога трудна,
Настолько, что жизни лихой круговерть
Порядком пресытила, став мертвым грузом.
Нутро из глубин разрывает тоска!
И ведь как бывает, всегда рядом люди,
И все хорошо, но желанный причал
Никак не найдется. Бескрайнее море
Из месяца в месяц демонстрирует жизнь.
Не видно конца ежедневным заботам
И солнца не видно, лишь шторм да дожди.
Наверное, взросление так и проходит
В бездушных высотках, где блеск фонарей
Лишь светит, не грея, и нервы на взводе
В открывшемся мире закрытых дверей.
И я улечу, честно, дальше, на волю,
Сыграв свою роль без оваций уйду!
В бессмертии бремя, а гибель – свобода!
Всего один шаг, чтоб отречься от пут,
Что держат меня...»
«Подожди, сперва, мальчик! -
Старик неучтиво прервал мой рассказ. -
Ты думаешь, то что устал, не иначе,
Что тяжесть на дно тебя тянет сейчас.
Поверь мне, мой милый, ты даже не знаешь,
Что есть настоящих проблем череда!
Как трудно бывает зализывать раны
И рьяно от боли в безмолвии кричать!
Как не повидал ни дворцов, ни палат ты,
Но и не узрел жуткой острой нужды!
Застенки тюрьмы, ямы и казематы
Дорогою дальней тебя обошли!
И вот, не вкусив самый сок младой жизни
Во власти эмоций ты хочешь уйти.
Подумай сперва, будет ли тебе легче,
Когда ты шагнешь в омут этой реки?»
Я оторопел от его рассуждений.
Чего мне бояться в сведении счетов?
Со злым глупым миром, где я задержался
Порядочно долго в плену у оков
Условностей, правил и вредных привычек,
Что часто так любят шагать за спиной.
Я тихо промолвил: «Не знаю обычаев
Ваших, хочу, наконец, на покой».
Старик рассмеялся, так громко и звонко
Что стаи слетевшихся птиц взмыли ввысь
Вдаль, к посеревшему небосводу
И растворились за дымкой в ночи.
«Покой, говоришь… - незнакомец начал
Как хороший актер в царстве масок и драм. -
Заботами, я посмотрю, ты охвачен
Да так, что пришел кончать с жизнью сюда!
Мой юный, надменный и глупый мальчик,
Пора мне представиться, ибо как-то не то,
Я тот, кого ты так хотел узнать дальше,
Одни меня кличут Гадесом, другие зовут меня Грох.
Но я не ханжа, ведь не то сейчас время,
Зови меня Смертью, не надо фанфар
И траурных маршей, кладбищенских пений. -
Старик вновь полез в золотой портсигар. -
Немножечко дыма…люблю эту слабость.
Она привела ко мне много гостей.
Давай без бахвальства, бравад и лукавства.
Так чем не мила мера жизни тебе?
Твой путь, что рисован богами в скрижалях,
Получивший регистр на самых верхах
И разве так многого от тебя ждали,
Что ты от бессилья почапал сюда?»
«Простите... - Я в шоке промолвил
То ли от возбуждения, то ли во власти стыда. -
Я вовсе не ведаю кто вы.
Зачем вы решились меня напугать
Измышлением о сущности смерти,
Себя ставя на пьедестал?
Таким доводам только малые дети
Поверят. И это не факт!
Оставьте меня и поток темных мыслей,
Снующих в руинах потухшей груди.
Вы пытались спасти. Благодарен, спасибо!
Разговор не задался, пора Вам идти!»
Безумный старик остался на месте,
Безмятежно пуская густой едкий дым.
Он смотрел на меня ледяным взором смерти,
Осуждая потуги уйти молодым.
Испытующим взглядом он умело пробрался
В затаенные улицы тусклой души.
Темный вестник не слушал причин и отмазок,
Он свое правосудие угрюмо вершил:
«Я обычно не склонен врезаться в память,
Не люблю это дело, пустое оно!
Но, позволь, я узнаю, как мог ты представить,
Что уход твой не вспомнит абсолютно никто?
Я не ангел, я не о морали.
Я за разум пытаюсь тебя ухватить!
В час, когда эмоции ярко играют спектакли
Очень просто о поисках смысла забыть
В своей жизни. Сказать, что все плохо,
Убежать и закрыться в себе.
Убедить естество, что всем похуй.
Бросить все, не увидев ответ».
«Так, послушайте, я не намерен
Обсуждать смысл прожитых дней,
Это глупо, паршиво нелепо,
Разъяснять ориентиры на смерть.
Убеждать и доказывать что-то,
Ведь никто не поймет никогда.
Был свой путь и своя дорога,
Здесь закончится эта тропа.
А другие свои лямки тянут
И не лезут в чужие дела!
Будь я даже в душе негодяем,
Или ангел и светоч добра,
Я заверю, что я не позволю
Мерить курс от чужих лекал,
Сердце в буре стремится к покою.
Ноги сами пришли сюда».
«Ну…понятно. - Старик улыбнулся. -
Мне опять все же есть что сказать.
Все логично, но стройность конструкций
Твоих доводов стала хромать.
Ты все делишь на белое с черным,
Понимаю, сам был молодым.
Жизнь забота, а гибель свобода?
Только серое где? Погоди…
Вот как раз то срединная мера
Состоит из невидимых дел.
Да, конечно, вам все приелось,
Жизнь не сказка, таков уж удел
Человека, несущего крест свой
Через толпы таких же зевак.
Но подумай, ты мог стать героем
Для других. Для кого-то ты им уже стал!
Поедая ковшами пуд соли
Повидал ты своих проблем.
Много трудностей было, не спорю,
Ну а сколько сбылось надежд!
Сколько радости ты в синергии
Со своими друзьями обрел!
Человеческий мозг так забывчив,
Что бросает благое в костер.
Авансцену отдав в волю грусти,
Вы все время зовете на бис
Только боль. И токсичные люди
Что впустил ты, несут тебя вниз.
И на всех парусах к глупой смерти
Ты так рьяно стремишься попасть,
Так увяз ты в дрянной круговерти,
В той, что сам для себя ты создал.
Не виню вовсе, не осуждаю,
Так запачкался каждый второй,
Подпустив слишком близко нахалов
И забыв смысл жизни былой».
Я насупился будто младенец,
Перед взрослым, читавшим мораль.
Наставления к жизни от смерти…
Даже стыдно кому рассказать.
Но вопрос мой повис мертвым грузом,
Так бывает, ведь разум с душой
Не в ладах, бередя злые чувства
И стенания похожи на вой.
Я взмолился: «Так где же мне солнце
Среди пепла внутри отыскать?
Пусть вы правы и вовсе не сложно
Плыть к благим, светлым берегам.
Но удары морей с такой силой
Хлещут трещины на корабле.
Как с пробоиной путь свой осилить
И причалить к заветной земле?»
Старик мне подмигнул и продолжил:
«Кто ж тебе верещит о добре?
Важно путь свой пройти так как можешь,
Быть собой это вовсе не грех!
А моря, берега, да и солнце,
Все покажется, только начни.
Будут рифы, пучины и отмель,
Только так придет ласковый бриз
Осознания. Найдешь в море карту,
Плотник тоже найдется в пути.
Только правильно выбери фрахт ты
И тоннаж рассчитай, чтоб везти
Только то, что считаешь нужным.
Не грузи себя по пустякам!
Моряками пусть станут те люди,
С кем и в бури, и в ураган.
А бежать от проблем это брось ты!
Умереть все успеют, поверь.
Даже самые злые невзгоды
Не потопят вовек твой корвет.
Лишь в руках ты держись, держись курса,
Я-то знаю, что будет в конце.
Стремись к цели, пытайся стать лучше,
Это самый простой оберег
От ненужных навязчивых мыслей.
Ваша сила и слабость внутри,
Вы познали строение мира,
Но не в силах узнать о себе!
Я надеюсь, ты правильно понял
Мой рассказ и не ринешься вниз.
Я прощаюсь, надеюсь, надолго.
А тебе нужно дальше идти».
Замолчав, старик развернулся,
Покидая ристалище фраз.
Я смотрел вслед ему, изогнувшись,
Вместе с ним уходила печаль.
Так хотелось мне крикнуть: «Спасибо»
И догнать, расспросить о себе,
Но зудели промерзшие пальцы,
А старик растворился во тьме.
